Говорят, если человек посадил в течение своей жизни хоть одно дерево, то оставил после себя след. Я же хочу рассказать о людях, добровольно посадивших большую рощу и продолжающих ежегодно увеличивать ее площадь.История рукотворного парка в г. п. Сураж, что на крутом берегу речки Неворожки, ушла своими корнями в далекие годы кровавой Великой Отечественной войны.
Однажды осенью 15-летний мальчишка Геннадий Волков, проживавший в д. Орешенки, что в километре от Суража, стал свидетелем ожесточенного воздушного сражения между нашим тяжелым и неуклюжим бомбардировщиком, летевшим бомбить вражеские коммуникации, и двумя немецкими «мессершмитами», пилоты которых посчитали его легкой добычей, но, к счастью, ошиблись. Вскоре один «мессер» задымился и полетел к своему аэродрому, и через несколько километров взорвался. Наш самолет с его героическим экипажем, тоже подбитый, был вынужден сбросить на поле, в трехстах метрах от Суража, весь свой бомбовый запас, в результате чего образовались две гигантские воронки. Затем тоже развернулся и направился к своим. Пилот второго «мессершмита» не стал его преследовать и умчался туда, откуда прилетел.
Гитлеровский гарнизон, дислоцировавшийся в то время в Сураже, отличался звериной жестокостью, как, впрочем, и многие другие гарнизоны вермахта на оккупированных территориях. Немцы расстреливали и вешали не только военнопленных и партизан, но и мирное население, в том числе стариков, женщин и совсем маленьких детей. А к евреям относились с особой жестокостью и изощренностью. Их привозили на машинах и пригоняли колоннами, заставляли переходить вброд и преодолевать вплавь обмелевшую от засухи реку. Как рассказывают очевидцы, крик стоял ужасающий во время таких переправ. Лаяли овчарки, вгрызаясь в живую человеческую плоть, раздавались автоматные очереди, злобно хохотали озверевшие фашисты, видя, как тонут люди и как их рвут собаки. Тела застреленных уплывали вниз по реке, а когда небольшая часть евреев добиралась до противоположного берега, ее гнали к оврагам возле д. Любщина и там расстреливали. Сколько людей было уничтожено в тех оврагах, не знает никто, но стоны и крики из них доносились по несколько дней.
После расстрелов гитлеровцы густо заминировали всю территорию вокруг оврагов.
Однажды Геннадий увидел идущих к берегу речки Неворожки немецкого офицера под руку с необыкновенно красивой еврейкой. Он что-то увлеченно рассказывал ей и весело смеялся. Позади них шел солдат с лопатой за спиной. И когда они подошли к большой щели, образовавшейся от отколовшегося обрыва реки, офицер оглянулся на солдата и кивнул ему головой. Тот подошел к девушке сзади и ударом лопаты раскроил ей голову. Тело упало в щель, и офицер стал стрелять в погибшую из пистолета.
Расстрелы мирного населения и военнопленных осуществлялись и на крутом высоком обрыве над рекой Неворожкой, в том месте, где речка красивой петлей вплотную подходит к нему. Одних расстрелянных уносила вода, других сваливали в ямы на низком берегу, и сейчас в том месте — скромная железная оградка с плитой, на которой надпись, свидетельствующая, что там покоится прах безвинно расстрелянных гитлеровцами людей.
Бомбовые воронки фашисты тоже решили использовать для расстрелов. Пригнали к ним военнопленных, заставили их расширить и углубить воронки, а после этого пленных там же расстреляли и сбросили в эти огромные могилы. И теперь людей для массовых казней пригоняли и привозили туда. А когда ямы заполнились телами расстрелянных, их засыпали землей. Эти скорбные гигантские братские могилы своими квадратами и сейчас отчетливо видны на просевшей земле.
К слову, фашистских извергов в Сураже настигло возмездие. Однажды ночью партизанский отряд Батьки Миная полностью уничтожил гарнизон палачей.
…Прошли годы, уже семейный Геннадий Артемович Волков стал обсаживать страшные ямы на поле саженцами деревьев, но кому-то его патриотическая затея пришлась не по душе. Саженцы постоянно выдергивались и травились скотом. Пришлось переместиться на высокий обрыв при впадении реки Неворожки в Касплю, рядом с обрывом, где происходили массовые расстрелы, но находящемся на противоположном берегу. Помогали ему младший из трех сыновей Андрей и его друг Андрей Яковлев. Так продолжалось из года в год на протяжении многих лет, пока лесок на пустынном обрыве, изрытом глубокими окопами, не превратился в красивую рощу из дубов, лип, осин, берез, сосен, елей и плодоносящих кустов. В роще этой стали вить гнезда птички, а под деревьями появилось немало съедобных грибов.
После службы в армии Андрей Волков женился, стал охранять покой жителей Витебска, работая в милиции, но продолжал ежегодно расширять эту рукотворную рощу. Об этом я узнал от рыбаков, когда однажды увидел этого рослого красавца с лопатой, ведром и саженцами деревьев в руках вместе с четырехлетним сыном и котом, следовавшими через овраг к роще. Затем отцу и старшему братцу Мише стала помогать маленькая сестричка Аленушка, которая однажды подошла ко мне и по секрету сообщила:
— Дядя Сережа, а я знаю, как вас звать.
—Как, Аленушка?
—Сергей Дмитриевич. Это мне мама сказала. Только вы никому не говорите, что это я вам сказала. Хорошо?
—Хорошо, Аленушка, не скажу никому.
Иногда Андрею с детьми помогает мама Миши и Аленушки, красивая и приятная в общении женщина, работающая кассиром в Суражской автокассе.
Сейчас Мише Волкову двенадцать лет, и он ходит в седьмой класс, а Аленушке девять лет, и ходит она в четвертый. С малых лет родители воспитывают детей в духе трудолюбия и патриотизма.
Сергей Ремизов.
